* * *
Давно усвоил всякий сущий
(И это вовсе не темно),
Терпеть не может власть имущий
Всех, обличающих его.
Мешают Господа законы
Корыстолюбцу и лжецу,
В себя, в свою мечту влюбленному
Развратнику и гордецу.
Кровь ручейком течет с помоста
(Уроком недовольным всем):
Ведь это даже очень просто —
Поднял топор — и нет проблем.
Сгноить в тюрьме, на шею камень,
Пронзить стрелою чей-то бок, —
И ты уже не обличаем,
И ты уже почти что бог.
И нет друзей, и нет упреков,
И нет слов правды, что грубы.
Так тяготит престол жестокость —
Вокруг наложницы, рабы.
Возмездия не видно жала,
И ненависти сбита дрожь.
Уйти-то можно от кинжала,
От Божьей кары не уйдешь.
* * *
Черемуха благоухает,
Переполняет старый двор,
Вот-вот сорвется, запорхает
Давно не крашеный забор,
Умчится в голубые дали,
Где от восторга запоет...
Черемуха благоухает,
Благоухать не устает.
* * *
Вот снова темень к темноте,
И руки встретятся с руками.
И горячо, как на плите.
Руководит всесильность нами.
У наших предков был озноб,
И наших предков жар тревожил,
Больших и маленьких особ.
Да, как на нас они похожи.
* * *
Мечтаю петь, пока живу,
Сто лет живи — всё мало, мало.
Лист жёлтый упадёт в траву,
Еще одна звезда упала.
Прими забвения страна —
Кто о всемирной славе бредит, —
На всех не хватит чугуна,
Не хватит мрамора и меди.
Всё проще, строже наяву:
Кто шёл страдая — остается...
Мечтаю петь, пока живу,
Мечтаю жить, пока поется.
* * *
Ох, могилка! Не крашеный гроб!
Ох, забытые жёлтые кости!
Вот опять наметает сугроб
На заброшенном старом погосте.
Как ни бейся — природа права:
Все должно быть забыто когда-то.
Из земли прорастает трава,
А зимой — снег чистейшая вата.
Властелином ты был иль слугой,
Корабли поднимал или стены,
Сменой, знай, тебе будет другой,
Потому что нельзя без замены.
И обид не храни ты в груди,
Не стучи при уходе калиткой.
Не озлобясь по жизни пройди,
Этот мир оставляя с улыбкой.
* * *
И пусть тебя не давит это,
Что ты в «печать» не можешь влезть,
«Печать» не делает поэтом,
Как не возвысит душу лесть.
Известность — разве это много?
Тропа судьбы всегда крута.
Иди намеченной дорогой,
А остальное — суета.
* * *
Ты из жизни уйдешь
Просто, словно моргнешь.
Упадешь, словно в речку
Глубокую нож.
И без грусти проводят
Тебя на тот свет.
Почему бы и нет?
Почему бы и нет?
На кресте обветшалом
Сотрутся слова,
На бугре не цветы,
Но осока-трава.
А потом и бугор
Из травы не видать.
А рассветы, закаты
Небес - благодать!
Да, при мысли о смерти
Не надо грустить,
Ведь на землю ты был
Приглашён погостить.
Вот и побыл ты здесь —
Подышал, посмотрел.
Крест свалился в траву,
Незаметно истлел.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".